Толстый демон. Часть 4. Это есть наш последний и решительный - Роман Артемьев

— Призывает, — наконец, продолжая тереть стреляющие болью виски, выдавил толстяк. — Требует подтвердить право владения.

— Вот;%N! — высказалась бабка. Особо удивленной она не выглядела.

По улице перед домом пробежала стайка детей, громкими голосами нарушив воцарившуюся тишину. Ветер качал верхушки яблонь. Проехала машина, вслед ей понеслись приглушенные расстоянием матюги забрызганного грязью алкоголика. Кот старательно намывался, сидя на заборе, словно желая стереть следы пребывания оппонента.

Наконец, Славомира не выдержала:

— Так что делать-то будешь?

— Что, что… — унылым голосом отозвался Шурик. — Ехать надо.

— Это-то понятно, — отмахнулась ведьма. — За вотчину спорить станешь?

Дханн снова вздохнул. Опустил голову к земле, избегая встречаться со Славомирой взглядом.

— Стану.

Энтузиазма в его голосе не слышалось ни на грош.

Ураган по имени «настоятель церкви святого благоверного князя Александра Невского отец Николай» выпустил Аллу из своих объятий примерно за час до начала концерта. То есть выступления. То есть до того момента, когда в зале начнется банкет, а она, фактическая хозяйка города, начнет развлекать толпу незнакомых жующих людей. Нет, конечно, это может быть даже забавно… но верится с трудом.

По крайней мере, монах клялся, ее не узнают.

Шурик сам тип дурной, и знакомства у него такие же. Принятая вспомнила устрашающую уверенность, с которой Мозг прошибал препятствия на пути к намеченной цели, и слегка поежилась. В жизни нужно искать позитив. Она же мечтала когда-то о карьере на эстраде, верно? Вот и считай, что судьба просто дала шанс частично воплотить детские грезы, а потому сиди, учи тексты песен и не пытайся сбежать.

— Ты как, готова?

Мозг ввалился в гримерку, наполнив ее своим присутствием, словно вытесняя объем из маленькой комнатки. Маньяком он уже не выглядел, но спорить с ним по-прежнему не хотелось. Алла, однако, не была бы собой, не попытайся она выказать норов:

— Я-то безусловно готова, хотя и не понимаю, что здесь делаю. Пошлите своего дружбана, пусть он старую солистку найдет! Уговорит вернуться, раз уж так язык хорошо подвешен!

— Во-первых, поздно. Во-вторых, — тут Мозг мстительно улыбнулся, — он с дерева слезть не может. Не слезается ему что-то. А в-третьих, я сейчас на тебя обманку наложу и марш на выход!

Возражений или комментариев начинающей служанки армии Вековечного Зла монах не услышал, хотя таковые и последовали. В крови священника бушевал адреналин, он хотел свершений и борений, пусть их потом и назовут глупостями. Хотелось напиться, дать кому-нибудь в морду или на крайний случай нырнуть с головой в прорубь. Ничего из перечисленного сделать было нельзя — в смысле, технически можно, но не стоит — поэтому Мозг ограничился легким сеансом мазохизма.

К тому времени, как он закончил налагать маскировку на носительницу чужой для человека энергетики, пальцы у него тряслись, а из горла просилось на волю легкое поскуливание. Проходи Алла принятой чуть побольше, ничего бы у святого брата не получилось. Зато болевой шок вернул или, скорее, приблизил обычное уравновешенное состояние духа и позволил уже спокойным тоном скомандовать:

— Ну, ступай с Богом.

Кивнув в ответ на благословение, служанка демона, уверенно расправив плечи, отправилась совершать незаметный для человечества, но довольно весомый по личным меркам подвиг. Мозг, невзирая на легкую слабость, столь же целеустремленно двинулся следом.

Слегка зелененькая от волнения, но решительно настроенная группа в лице клавишника, барабанщика и гитариста уже подготовила инструменты. Учитывая крайне низкий опыт — примерно пару месяцев игры у каждого — держались ребята не плохо. Впрочем, единственным слабым звеном предстоящего шоу являлась солистка. Современные компьютерные технологии в компании со стоящими на столах напитками были способны скрыть любую фальшь музыки, но вот голос при живом исполнении подделать сложно.

Пашка Уральцев, в дорогом черном костюме, с тяжелым золотым перстнем на левой руке, перехватил парочку возле самого выхода на сцену. Хозяина ресторана чрезвычайно заинтересовали приглашенные исполнители, поэтому сатанист хотел, чтобы первое выступление прошло идеально, без сучка без задоринки. Пашке нравилось новое место работы.

— Начинаете, отче?

— С Божьей помощью, — кивнул Мозг. — Объявлять будете или сразу играем?

— Между прочим, я ни разу ни слышал названия вашей группы, — заулыбался Уральцев. — «Анафема», «аутодафе», «кровь триединства»? И мне кажется или у вас раньше была другая солистка?

— У Даши семейные сложности, — Мозг мысленно испросил прощения за маленькую ложь. — А название… Э… Ну, пусть будет «Цвет Надежды».

Пашка равнодушно пожал плечами, хотя в другое время обязательно сказал бы гадость. Он пристально разглядывал осторожно выглядывающую в зал женщину и морщил лоб, пытаясь вспомнить, где же он ее видел. Не вспомнил, хотя видел прежде Аллу не раз. Оставалось надеяться, что наложенная отцом Николаем обманная пелена продержится до конца выступления.

Объявление конферансье Мозг пропустил. Он не остался за кулисами, а выбрал маленький столик в дальнем уголке зала, намереваясь оценить реакцию публики и надеясь своим видом подбодрить, при нужде, нервничающих подопечных. Публика его ожидания оправдала. Вялый всплеск энтузиазма не помешал собравшимся продолжать накладывать себе на тарелки салаты, разливать по новой стопарики и посматривать в сторону виновников торжества. Последние выглядели не слишком счастливыми. Жених походил на человека в ботинках двумя размерами меньше нужных, уставшая невеста вяло улыбалась в ответ на поздравления и с тоской поглядывала в сторону выхода.

Легкое волнение исчезло, стоило Алле подойти к микрофону. Мысленно сделав пометку припомнить ведущему отпущенную в ее адрес плоскую остроту, женщина обернулась к музыкантам, взглядом приказывая начинать. Слегка растерявшиеся мальчишки мигом подобрались, заиграла музыка. Для первого выступления, тем более в кабаке, священник выбрал старые и легко узнаваемые мелодии, поэтому после начальной волны интереса люди снова вернулись к тарелкам. И напиткам. Следом за каждой песней наступал небольшой естественный перерыв, во время которого вставал один из гостей, произносил тост, раздавались громкие крики «горько!», затем жених и невеста с обреченными выражениями на лицах целовались и наступало время для нового подхода — во всех смыслах.

Мальчишки постепенно успокоились, из взгляда отца Николая ушло напряжение, пару раз мелькнувший в проходах директор-сатанист тоже выглядел довольным. Алла входила во вкус. В ней всегда была артистическая жилка, придавленная воспитанием и необходимостью заботиться о семейном деле, и теперь принятая внезапно обнаружила, что ей нравится выступать перед наполненным залом. Оказывается, это может быть очень приятно — ловить на себе восхищенные взгляды, слушать собственный голос, отражающийся от стен, посылать лукавые улыбки мужчинам и видеть ревность в глазах женщин. Но наибольшее удовольствие она испытала от пения. Прежде ей не доводилось петь — так. Не тихо мурлыкать полузнакомые строчки себе под нос, работая с бумагами в душном кабинете, а в полную силу, напрягая связки, чувствуя, как звук зарождается в глубине диафрагмы, проходит легкие и вырывается наружу завораживающим потоком.

Постепенно перерывы между песнями исчезли, Алла только делала маленькие паузы, чтобы выбрать песню. Связки, как ни странно, не болели, мальчишки музыканты играли в целом неплохо, гости с удовольствием кружились или кривлялись, кто как умел, на танцполе. Постепенно танцующие начали заказывать менее известные мелодии, которых дебютантка не знала. Тут-то и пригодилась огромная компьютерная библиотека, правда, концерт выродился в своеобразное подобие караоке. Однако недовольства никто не выразил.

Уральцев присел рядом с окончательно расслабившимся отцом Николаем.

— Неплохо, — оценил дебют директор, — публике нравится. Хотя не ожидал я от ваших питомцев такого репертуара, батюшка.

Мозг встряхнулся и прислушался к словам песни. Ухо вычленило «дива дивные», «змей крылатый», «видеть луну» и «мерный клекот над Русью лесною», заставив святого отца нервно заерзать.

— Они до которого часа зал арендовали?

Уральцев довольно усмехнулся.

— До одиннадцати. А вот завтрашний банкет — до двенадцати.

Священник мгновенно обратился мыслями к состоянию группы, выбросив из головы еретические тексты. Устраивать цензуру ради одного-единственного выступления глупо, особенно учитывая статус певицы. Зато следует подумать о будущем. Дашу он уговорит вернуться, девушка она честолюбивая, но насколько быстро? Боди, скотина, такую идею умудрился испортить!